26-е малахита, год 55 правления Огара IV, 16:00.

Развернув очередной отчетный свиток, старый дварф поморщился и прикрыл глаза рукой, словно не мог больше смотреть на столь недобрые вести. Харадтур знавал плохие времена, даже не памяти Торгрима за последние полвека, что он провел в этом великом городе, случались неприятности, включая нынешнюю войну с Темными. Но настолько плохо ещё не было. Купцы, торговцы и коммерсанты покидают город. Для несведущего дварфа эта фраза не звучит настолько ужасно, как для Торгрима. Если в Харадтуре умрёт торговля, то умрёт Харадтур. В мирное время он мог бы выстоять, нет, он точно бы выстоял! Но вместе с красной заразой из недр земли полезла чёрная.
Поганые земляные черви, чтоб их свиньи пожрали!
Старик швырнул свиток на край стола.
Харадтур строили его предки, также как и предки других уважаемых дварфов. Боль каменных стен, запятнаных скверной, была и его болью. Великий Гурд, первый Рунный кузнец и первый Дул-Вихрам (Говорящий с камнями), гонимый нуждами народа, тысячи лет назад просил в этих горах совета у Матери. Её ответом стала эта карстовая пещера. И она стала домом для их народа.
А всё ради чего? Ради того, чтобы черные мягкотелые ублюдки выгнали их отсюда?!
Мраморный стол задрожал от гнева, питаясь яростью его владельца. Прекрасные узоры на его поверхности, казалось, с угрожающим рокотом стали сплетаться в руны...
- Довольно, - хрипло прошептал Торгрим, - они получат своё.
Тишина вновь повисла в воздухе на несколько минут, пока не прервалась стуком в дверь.

- Дядя? - Дорри задержался на пороге, ожидая ответа Торгрима, и, увидев его резкий кивок, вошёл внутрь. - Матушка отбыла только что. С ней сестра и дети. Также прибыл гонец из Кишаба, прошлый обоз добрался, происшествий не было.
- Хорошие вести, - старик снова кивнул, на сей раз с облегчением, и вздохнул. - Но тут с каждым днём только хуже. Получил отчёт от Фальрина из восточного отделения. Имперцы расторгли контракт!
- Но...
- Просто убили купца! Убили! Мягкотелые ублюдки! Проклятые трусы! ****ные отродья степных огров!..
Дорри изумленно смотрел, как брат его деда, Кларнтум, почитаемый дварф и старший рунный кузнец из ныне живущих, ругается словно обычный завсегдатай трактиров в День Основателей. Таким он его никогда не видел. Торгрим всегда был примером невероятной выдержки и спокойствия.
Тем не менее, юный дварф понимал, что в этот раз было бы странно, если бы дядя смог сдержать эмоции. Намеренный разрыв контракта, который заключался через Кларнтум - о таком он никогда не слышал. Отменить магию печати может только смерть исполнителя, поэтому его убийство разожгло бы невиданный скандал как в Харадтуре, так и на родине контрактора. То, что имперцы убили одного из своих людей ради его освобождения от клятвы, говорит о полном прекращении любых торговых отношений с Великим городом. Страх перед чумой распространялся всё дальше.
Дорри стал нервно крутить на пальце перстень отца.
- Д-дядя? - Он не посмотрел на него. - Мы... тоже? В Кишаб, да?..
- Не мы, - Торгрим потянулся за другим свитком, с золотой тесьмой, - ты. Я остаюсь.
- Но...
- Ты поедешь в Кишаб со следующим обозом. Это решено. А я буду здесь ещё не менее двух лун. Это тоже решено.
Свиток он протянул племяннику.
- Это должен получить лично король. Или принц Арвейг, смотря кого найдёшь первым. Тебя никто не должен заметить. Иди.
Дорри растерянно сжал в руках свиток. Многое хотелось сказать, но он слишком хорошо знал этого дварфа. Ему и правда следует идти. Он повернулся к двери.
- Нет, туда! - Торгрим указал на стену позади себя. - Я же сказал, что тебя не должны видеть. Попроси помощи у камня.
Старик внимательно смотрел, как молодой дварф положил ладонь на гладкую поверхность стены, замер, словно статуя, и, шагнув вперёд, прошел сквозь неё.
Чуть улыбнувшись, он смотрел туда, где был его племянник только что, как бы смакуя переполнившую его радость, потом взял в руки следующий свиток с донесением и погрузился в чтение.